ТУРЕЦКИЙ ВОЛ

На работу сегодня пришла не в настроении - думала, справлюсь со вчерашним раздражением, оказалось нет, не справилась. Вчера, за пятнадцать минут до окончания рабочего дня, ко мне подошел тренер одной футбольной команды. Он попросил организовать для них сегодня вместо обычного обеда поздний, так как у них запланирован матч и ребята не смогут поесть в нормальное время. Пока я записывала все их пожелания, прошло наверное минут 7-8. Оставшегося времени мне, подумала я, мне как раз хватит, чтобы написать заявку в ресторан, созвониться с поваром, привести свой рабочий стол в порядок, оставить несколько заметок для Пынар в нашей общей записной книжке и переодеться. С рецепции доносится: "Гости приехали". Говорю: "Я уже собираюсь". Подходит носильщик: "Заехали гости". Повторяю слово в слово, что сказала пару секунд назад. Гости уже подошли к стойке регистрации. На рецепции два сотрудника, совершенно свободные, на гостей ноль внимания - один подходит ко мне и снова выдает ту же фразу. Начинаю медленно закипать. Повторяю еще раз, что мое рабочее время закончено, занимайтесь заселением сами. И закипаю уже так, что дым из ушей. 

Рецепция, как и все рядовые сотрудники, работает у нас 8.5 часов, из которых последние 20 минут службы проходят как правило в бек-офисе за чаем и светской болтовней. Я работаю 9 часов, и почему-то все считают что в мои 9 часов время на сборы-переодевание не входит. Понятное дело, почему. Потому что я не привязана к отельному транспорту для сотрудников, который отправляется строго по расписанию, а езжу на своей машине. То есть фактически для меня 15-20 лишних минут не играют никакой роли. По-русски это называется - позволить сесть себе на шею. Но я, к счастью, с турецкими работниками знакома не первый год, поэтому такие вещи пресекаю сразу. 20:00 - я на выход. 11:00 - я на работе.

Злилась целый вечер от того, что, когда большей части людей делаешь добро, они к этому так быстро привыкают, что согнать их потом со своей шеи вообще не возможно. Я такое прошло еще в самом начале, когда со мной повадился ездить домой наш шеф ресторана. Один раз подвезла, два раза, три. Смотрю, он уже каждый вечер меня у ворот поджидает. На бензин скинуться? Нет, ну ты же меня просто по дружбе подвозишь. Такой вот, как говорят турки, мантык... т.н. по нашему "смысл". 

Весь вечер вчера думала, поднимать ли эту тему с Пынар и нашим шефом рецепции - премилым, кстати, человеком по имени Окан. Сначала подумала, буду игнорировать подобный штуки, потом решила - зачем? Утром пришла, выложила Пынар все, как есть. Сказала, и так целый день помогаем при заселении, имеем мы в конце концов право на последние 15 минут перед уходом, чтобы закрыть дела нашего отдела. Она меня поддержала - за что, собственно, ее ценю - позвала Окана. Я оставила их посовещаться, потом зашла правда к Окану в кабинет. Спросила, не злится ли он на меня, что я на его сотрудников нажаловалась. Он сказал, что я поступила правильно - лучше с самого начала такие вопросы прояснять, не затягивать конфликт. Генерального мы на всякий случай тоже в известность поставили, мало ли что.

День в целом прошел тихо-спокойно, зато вечер превратился в сущий кошмар. Все шесть футбольных команд из-за бури вынуждены были отменить свои матчи-тренировки и весь день провели в отеле. Сладкое в кондитерской исчезало с неимоверной быстротой, бармены в лобби-баре не успевали заваривать чай и разносить его по столам. Ко всему прочему, футболисты на всю вторую половину дня для тренировок забрали себе фитнесс-зал. Рецепция об этом знала, себе в тетрадочку записала, но нам конечно информацию не передали - типа, могли сами прийти и прочитать в нашем блокноте. В шесть вечера меня вызывают вниз в фитнесс-зал - двое наших гостей не хотят освобождать зал футболистам. Вхожу внутрь - толпа народу. Среди рослых мужчин - две худые фигурки. Это бельгийская пожилая пара, мирная и спокойная, наши постоянные гости, всем довольные и обычно счастливые. Объясняю, что к сожалению сегодня залом воспользоваться не получится, потому что он отдан в распоряжение футболистов. Они в недоумении: "Мы заплатили деньги, мы привыкли заниматься в это время". Сто раз извиняюсь. И тут вдруг появляется он - менеджер этой футбольной команды, с которым я уже один раз имела несчастье пересечься в лобби-баре. Машет руками на бедную женщину, и без того перепуганную, и громко орет:

- Давай выходи, освобождай помещение! Что за дела!

Вывожу перепуганных насмерть людей, еще сто раз извиняюсь. По пути мне попадаются двое футболистов из другой команды, которые сочувственно крутят пальцем у виска и говорят на того мужика"окюз". Это по-турецки означает дословно "бык, вол", а подразумевается "очень невоспитанный и грубый человек". По возвращении к своему столу отправляю им вино и фрукты в знак хоть какой-то компенсации. Нахожу генерального директора и рассказываю ему о том, что случилось. Обещает найти этого "быка" и объяснить ему правила поведения в отеле. Сомневаюсь, потому что наш директор больше делает вид, чем делает что-то на самом деле.

Вспоминаю тот недавний случай в лобби-баре. Это был последний вечер русских туристов. Мы почувствовали запах сигаретного дыма и я, увидев сидящего возле приоткрытой двери на террасу мужчину с сигаретой, подошла к нему.

- Добрый вечер! (по-турецки)

Презрительный взгляд в мою сторону и молчание.

- Добрый вечер! (по-немецки, думая, может из турков,живущих в Германии)

То же самое.

Понимаю, что турок. Повторяю приветствие снова, представляюсь, прошу не курить в помещении, а выходить на террасу. Все тихо и вежливо. В ответ ухмылка:

- А я и так курю на улице.

Говорю, нет, вы находитесь в баре.

Распахивает дверь на полную:

- Теперь я на улице.

Скрывая злость, повторяю:

- Правилами нашего отеля курение в помещениях запрещено. Пожалуйста, потушите сигарету или выйдите на террасу.

- Ты кто такая?- спрашивает,- из югославских эмигрантов что ли?

Молча ухожу, подзываю старшего бармена и прошу решить эту проблему. 

Да, к сожалению, такие экземпляры попадаются и в нашем тихом спокойном отеле. Мне хочется верить, что их не так уж много бродит по земному шару. А в нашем светлом будущем станет еще меньше.